Новый фильм Владимира Хотиненко «Поп» появится в широком прокате лишь весной — пока он собирает призы на многочисленных кинофестивалях. Но уже вызывает бурные споры среди тех, кто видел картину или читал одноименный роман Александра Сегеня, легший в основу сценария. Уж больно тема неоднозначная. 

Главный герой «Попа» отец Александр — участник Псковской православной миссии, созданной фашистами в 1941 году на оккупированной территории. Четыре года священники под приглядом новой власти возрождали церковную жизнь на Псковщине. Но в романе и фильме тема сотрудничества миссионеров с фашистами уходит на задний план — Хотиненко снял притчу о священнике, который служит пастве (народу) между молотом (большевизмом) и наковальней (нацистами). В жизни все было куда сложнее и страшнее, в чем, изучив архивы, убедился обозреватель «Недели» Борис КЛИН.

Фильм «Поп» снят кинокомпанией РПЦ «Православная энциклопедия» по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II по одноименному роману Александра Сегеня, созданному по заказу «Православной энциклопедии» на основе документальных материалов, предоставленных Церковно-научным центром.

Среди современных церковных историков сложилась довольно гладкая версия событий того времени. Незадолго до начала войны в Ригу из Москвы приехал назначенный экзархом Прибалтики митрополит Сергий (Воскресенский). После того, как немцы взяли Ригу, он был арестован, но через четыре дня отпущен. И тут же взялся за возрождение православия на оккупированных территориях северо-запада России.

Германские власти справедливо полагали, что воссоздание закрытых коммунистами храмов произведет благоприятное впечатление на население, а проповеди благодарных немецким «освободителям» православных батюшек станут важным пропагандистским фактором. Поэтому инициатива митрополита Сергия по созданию Православной миссии получила поддержку нацистских карательных органов, военных и гражданских властей.

18 августа 1941 года первые 14 прибалтийских священников прибыли в Псков, где расположилась штаб-квартира миссии. На территории области тогда из 1200 храмов советская власть оставила действующими лишь два. За три года миссионеры открыли 400 приходов, наладили выпуск церковной литературы, создали свечной завод, иконописную мастерскую. Действовали курсы для подготовки священников, которых остро не хватало. Батюшки преподавали Закон Божий в школах, собирали пожертвования среди прихожан для военнопленных, заботились о сиротах. Словом, поддерживали паству в лихие времена как могли. Потом немцы ушли. Те священники, кто не сбежал с ними, были репрессированы. Некоторых в 1956 году реабилитировали. Роман Александра Сегеня «Поп» иллюстрирует именно такой взгляд на события 1941-1944 годов. 

По указанию митрополита Сергия в село Закаты приезжают священник Александр Ионин (в фильме его играет Сергей Маковецкий) и его супруга (Нина Усатова). Батюшка с помощью селян восстанавливает храм, принимает в свой дом сирот, в том числе и еврейку Хаву, которую он же перед самой войной окрестил Евой. Учит детей в школе Закону Божьему. Наставляет свою супругу — женщину скуповатую, да еще и зараженную бытовым антисемитизмом. С помощью немецкого полковника-куратора старается облегчить участь советских военнопленных из ближайшего концлагеря. Против оккупантов публично не бунтует, но ждет Красную Армию, а в проповедях и разговорах с прихожанами позволяет себе дерзкие намеки на Александра Невского, разгромившего тевтонов. Еще он прячет партизана, собиравшегося его убить. После войны чекисты отправляют доброго батюшку в ГУЛАГ. Вернувшись, тот смиренно говорит, что лагерь — это тот же монастырь со строгим уставом, буквально повторяя слова Сталина.

Автор монографии о Псковской миссии Константин Обозный (он же — консультант фильма) добавляет, что книга Сегеня написана на основе мемуаров одного из уцелевших членов миссии священника Алексея Ионова. Хотя описанные теплые отношения советского партизана и отца Александра, по мнению историка, авторский вымысел. Для реальных членов миссии такие встречи, как правило, заканчивались плохо. Партизаны считали попов пособниками гитлеровцев. И оснований для этого хватает с избытком. Но при этом в книге митрополит Сергий вообще выведен агентом Судоплатова ( Павел Судоплатов — начальник четвертого (диверсионного) управления НКВД в годы войны), который помогает советским разведчикам под видом священников подрывать режим Гитлера на захваченных территориях.

В фильме, правда, этой линии «православного Сергия-Штирлица» нет. Режиссер Владимир Хотиненко сосредоточился на судьбе рядового священника, который пытается жить по Богу и по совести между двумя античеловеческими режимами, не присягая на верность ни одному из них. Но могло ли быть так на самом деле?

Руководитель архива УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Станислав Бернев опубликовал в журнале «Исторический архив» (N 5, 2008 г.) докладную записку УНКГБ по Ленинграду и Ленинградской области от 5 мая 1944 года, в которой приводятся многочисленные факты сотрудничества миссии с оккупантами.

Как следует из этого документа, весной 1942 года нацистская газета «Правда» (выходила с логотипом настоящей «Правды»), издававшаяся в Риге, писала о том, как «жители освобожденных территорий молились за здоровье Адольфа Гитлера». И «особой торжественностью отличалось молебствие в рижском кафедральном соборе». Там митрополит Сергий призвал собравшихся «вознести горячую молитву за великого человека Адольфа Гитлера и начатое им святое дело освобождения от адовых сил большевизма и указал на священный долг каждого лично способствовать победе германской армии».

В декабре 1942 года журнал «Православный христианин» (издание Псковской миссии) приводит слова экзарха о чувстве благодарности к «освободителям от советского ига»: «Это чувство побуждает вновь и вновь молиться о поражении большевиков и честно, усердно, жертвенно помогать германцам». Сообщается и о циркулярах Псковской миссии, предписывавших духовенству служить молебны «о даровании Господом сил и крепости германской армии и ее вождю», о «провозглашении многолетия вождю германского народа». И провозглашали: «Благоденственное мирное житие, здравие, во всем благое поспешение, на врага победу, подай Господи вождю народа германского Адольфу Гитлеру, освободившему нас от тирании нечестивых людей, военачальникам армии германской и сохрани их на многие лета!»

За отказ от служения молебнов в честь германской армии и за призывы сопротивляться насильственной эвакуации немцами были расстреляны гатчинский священник Александр Петров, священник Орлинской церкви Иван Суслин, священник Югостицкой церкви Лужского района Воробьев»… Протоиерей Михаил Ноздрин был запрещен в служении после того, как заявил: «радоваться нечему, повсюду кровь и страдания людей».

Автор монографии о Псковской миссии Константин Обозный утверждает, что Петров и Суслин были связаны с советскими спецслужбами, и местные жители это хорошо знали (вот немцы их и расстреляли), а отец Михаил был наказан не за свои слова, а по сугубо каноническим причинам — владыка Сергий был в таких делах очень щепетилен…

Руководитель архива УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленобласти Станислав Бернев рассказывает другую историю. Так, несмотря на отмечаемую православными историками тщательность подбора кадров в миссию, благочинным Ушаковского, а затем Гатчинского округа был назначен некто Иван Амозов — человек «выдающихся способностей». В 1926 году он был помощником Ленинградского губернского прокурора, в 1927-м — помощником зав. агитационного отдела Московского райкома ВКП(б), а в 1936-м — помощником начальника политотдела Ленинградской милиции. Был осужден за мошенничество: в 1922 году незаконно получил орден Красного Знамени и присвоил себе партийный стаж с 1910 года. По сведениям Бернева, именно по доносам Амозова были расстреляны священники Иван Суслин и Александр Петров. В одной из своих статей историк цитирует донесение начальника отдела УНКГБ Ленинградской области Федосеева от 5 февраля 1945 года: «В результате предательской деятельности Православной миссии и подчиненного ей духовенства, по далеко не полным данным, было выявлено и передано в руки СД 144 советских патриота, проводивших активную работу против немцев».

Обозный и другие апологеты Псковской миссии призывают критически подходить к материалам органов госбезопасности, но при этом подчеркивают реабилитацию в 1956 году некоторых миссионеров. В том числе и начальника миссии протопресвитера Кирилла Зайца. Но на самом деле критично следует отнестись к самим реабилитациям. Тот же Бернев с сожалением пишет: документы, подтверждающие доносы Амозова, были обнаружены лишь спустя годы после реабилитации лжепопа, приговоренного к 20 годам, но вышедшего на волю. Кстати, благочинным Амозова назначил отец Кирилл Зайц, скончавшийся в лагере в 1948 году.

Книги и фильмы, даже основанные на реальных событиях и мемуарах, — не сама история. Архивы ФСБ — тоже не истина в последней инстанции. Православная церковь в годы Великой Отечественной войны не была монолитной, не была единой. Она находилась по обе линии фронта. Одна ее часть искренне молилась за победу СССР, другая, не менее искренне — за победу Германии. Нравится это сегодня кому-то или нет, но это факт. В Москве митрополит, а впоследствии патриарх Сергий (Страгородский) призывал сражаться с иноземным захватчиком, в Риге митрополит Сергий (Воскресенский) заявлял, что его московский коллега мог такое подписать лишь под угрозой истребления вверенного ему духовенства…

Жаль, что в фильме «Поп» такой истории (противоречивой, трагической, зачастую неприглядной для современников) мы не увидим. Жаль потому, что российские зрители часто простодушно воспринимают художественные произведения за документальные

* * *

— Хотя мы все делали вместе с автором романа Александром Сегенем, я думаю, получилось два разных произведения. Если говорить более конкретно, то линия митрополита Сергия Воскресенского в картине сокращена — мы сосредоточились на главном герое, отце Александре. В романе была сцена: партизан Лешка случайно убивает в лесу женщину. В фильме мы заменили ее немцами, не гестаповцами, просто хозяйственниками. В литературе случайность передается проще. В кино — иначе. Покажи мы это — его нельзя было бы простить…

— У нас есть сцена, в которой наш батюшка спрашивает владыку Сергия: «Церковь, получается, под немцем будет? А я крещен в честь Александра Невского, а он немцев бил!» А владыка ему отвечает: «Пастырь добрый не бросает своих овец… Народу нашему и так тяжело будет. Неужели оставим его без Божьего благословения?» Не забывайте, что в оккупации оказалось от 50 до 70 миллионов человек. И некому было, кроме Церкви, укрепить этих людей. Церковь давала надежду, помогала нашим пленным. Митрополит Сергий спас детей из концлагеря » Саласпилс».

— В фильме наш герой таких молебнов не служит. Он говорит немецкому офицеру: «Зачем вам такой молебен? Неужто так в силу нашей молитвы уверовали?»…

— Стройматериалы для восстановления храма принимает от них. Понимаете, вопрос о тех молебнах, как правило, ставят люди с атеистическим мышлением. Священник — не святой, просто у него такая работа. И во всем, что он делает, его личный выбор и его личная ответственность. Нельзя путать институт Церкви с ее мистическим пониманием. В первом могут быть интриги, и зависть, и расчет… Но второе — совсем другое дело…

— Это очень тревожные процессы. Когда у нас пытаются отнять наши колоссальные потери, нашу жертву в Великой Отечественной, нашу Победу — это бесстыдство. Но наш фильм называется «Поп», а не «Псковская миссия». Мы постарались рассказать историю человека, оказавшегося перед сложнейшим нравственным выбором. Изначально картина называлась «На реках Вавилонских». Это строка из 136-го псалма: «На реках вавилонских сидели мы и плакали… там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши — веселья… » Я уверен, что наш батюшка может служить примером негероической, но достойной жизни. Хотя ему тоже страшно и тоже жить хочется.

* * *

При изучении деятельности Псковской миссии возникают вопросы не только научного характера, но и морально-этического. Ответить на них обозреватель «Недели» Борис КЛИН попросил главу Синодального отдела Московского патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами протоиерея Димитрия СМИРНОВА.

— Личность экзарха неоднозначна. До сих пор идут споры о том, кто его убил — агенты гестапо или партизаны. Насчет компромисса с врагом все не так просто.

На войне врач обязан лечить всех раненых, а не только солдат своей армии. И священник — как врач. Вот отец покойного Патриарха Алексия окормлял наших военнопленных. Чтобы попасть в лагерь, ему надо было договариваться с немцами. Служение на оккупированной территории — всегда компромисс. Но ведь и с советской властью у Церкви тоже был компромисс. Разве Патриарх Алексий I не отзывался в превосходных степенях о Сталине?

— Я не слишком различаю их. Впрочем, у Сталина есть заслуга: он уничтожил ленинскую гвардию. У Гитлера такой нет. У него вообще нет ничего положительного, кроме реакции Вассермана. Дьявольский выкормыш. А ведь 60 покушений пережил! Хорошо, педантично подготовленных немцами. Его сатана хранил.

— Я бы тоже помогал партизанам. Но Бог попустил Гитлера, и люди были вынуждены жить по его законам. А для священника главное — духовное окормление паствы.

— Целую следы стоп тех, кто остался. Но не дерзну осуждать тех, кто уехал. Нельзя требовать от человека стать мучеником.