Нынешний мировой кризис все больше напоминает тот, который вошел в историю под названием «Великая депрессия». В связи с этим нелишне было бы вспомнить о том, почему этот тяжелейший кризис произошел, и как американцам и президенту Франклину Рузвельту удалось его преодолеть.

Вопрос о том, действительно ли президент Франклин Рузвельт вытащил Америку из пучины Великой депрессии, в США считается спорным. Критики указывают на то, что в течение 1930-х годов решающей победы над депрессией добиться не удалось — после оживления экономики в первый президентский срок последовал финансовый кризис 1937 г., из которого страна едва выбралась.

 

Созданная Рузвельтом администрация гражданских работ достигла впечатляющих успехов, но это была борьба с последствиями депрессии. Гарри Гопкинс, руководивший проектом, видел свою главную задачу в том, чтобы «люди не умирали от голода». Вызывают сомнения и действия Рузвельта по отмене сухого закона, хотя это позволило наполнить федеральный бюджет и предоставить штатам финансовую помощь для того, чтобы накормить, одеть и дать приют миллионам обездоленных.
Зато все американцы сходятся в положительной оценке того, что Франклин Рузвельт не позволил стране опустить руки. В своей инаугурационной речи он сказал замечательные слова: «Единственное, чего нам следует бояться, это страха — отчаянного, безрассудного, неоправданного ужаса, который парализует наши усилия».

 

Большое значение для поддержания морального духа нации имели его знаменитые «беседы у камина», транслировавшиеся на всю страну. Что же касается депрессии, то все когда-нибудь заканчивается. Наверное, она бы завершилась, даже если бы на месте Рузвельта был кто-то другой. Впрочем, в 1934 году, в самый разгар Великой депрессии, во время одной из своих душеспасительных бесед Рузвельт произнес загадочную фразу: «Мы действительно наступали кое-кому на больные мозоли и будем наступать на них впредь. Это мозоли тех, кто старается достичь высокого положения или богатства, а может быть, того и другого вместе, коротким путем — за счет общего блага». Кому же мешал жить полупарализованный президент США и как это связано с преодолением Великой депрессии?

«Братец, одолжи десять центов»

В канун всеобщего кризиса Америка поражала всех темпами экономического роста. Каждый год приносил новые чудеса инженерии; строились невиданные небоскребы и мосты; символ преуспевания — автомобиль стал в Америке предметом массового потребления (в 1929 году было произведено свыше миллиона «фордов»). Экспорт намного превышал импорт, США играли все большую роль в мировой экономике. Граждане страны непоколебимо верили в то, что процветание будет вечным, поскольку Америка представляет собой светящийся град на холме, указывающий всему миру путь к светлому будущему.

 

Считалось, что трудолюбивым и честным в этой стране обеспечен успех — любой чистильщик обуви или разносчик газет может стать миллионером. В 1928 году президент США Келвин Кулидж, уходя в отставку, заявил: «Страна может с удовлетворением смотреть на настоящее и с оптимизмом — в будущее!» Его преемник Герберт Гувер выдвинул лозунг «Курица в каждой кастрюле и машина в каждом гараже», и все шло к тому, что одной курицей дело не обойдется. Во всяком случае, ведущие экономисты в один голос твердили, что Америку ждет эпоха всеобщего благоденствия. «Страна марширует по высокогорному плато процветания», — заявил 19 октября 1929 г. профессор Йельского университета Ирвинг Фишер.

 

Через неделю затрещал по швам изрядно перегретый фондовый рынок, но с помощью финансовой интервенции в размере $10 млрд. (по сегодняшним меркам это примерно $100 млрд.) дело удалось поправить. «У нас был биржевой кризис, — успокоил общественность президент Гувер, — но впервые в истории он не вышел за стены биржи». Вечером в отеле «Пенсильвания» модный оркестр представил вниманию публики фокстрот под названием «Снова настали счастливые дни». Однако 28 октября фондовый рынок рухнул.

 

Вскоре произошел катастрофический обвал цен на пшеницу. Спустя неделю обесценился хлопок. Фермеры ничего не могли выручить за урожай, им нечем было оплатить горючее и кредиты банкам. В стране перестали сеять: сбор пшеницы упал на 36%, а кукурузы почти вдвое. Фермеры стремительно разорялись, бросая хозяйства и уходя в никуда: за поместье, стоившее до кризиса $100 тысяч, теперь не давали и пяти. Около миллиона семей фермеров остались без денег и с огромными долгами. Над страной нависла угроза голода.

 

Тогда волна кризиса перехлестывала с рынка на рынок, сметая все на своем пути. За 3 последующих года в США произошло 130 тысяч коммерческих банкротств, разорились 19 крупных железнодорожных компаний, прекратили существование 5760 коммерческих банков (пятая часть всех банков США), выплавка стали сократилась в 8 раз, из 286 доменных печей действовали только 46. Число безработных достигло 17 миллионов, втрое больше людей имели лишь частичную занятость.

 

Примерно половина взрослого населения страны с трудом могла прокормить себя, а постоянно работал лишь один из десяти. Владельцы новых домов лишались их, будучи не в силах расплатиться по кредиту. Мелкие предприниматели разорялись и занимали место в очереди на бирже труда. В Нью-Йорке голодных кормили бесплатным супом полевые кухни. В городах помельче люди ловили собак и белок, ели траву. В Америке в те годы самой популярной была песня Бинга Кросби «Братец, одолжи десять центов».

Кто главный виновник?

В конце 1932 года президентом США был избран Франклин Рузвельт. Насколько известно, советники рекомендовали ему не принимать экстраординарные меры, поскольку считалось, что Америка уже достигла экономического дна и далее начнется подъем. Насчет причин кризиса президенту советовали сказать несколько слов, пожурив некоторых недобросовестных брокеров. Американцы в то время проклинали, к примеру, Джесси Ливермора. Этот парень, который когда-то был бедным провинциальным букмекером, в канун депрессии благодаря феноменальным математическим способностям уже был миллионером и заправлял на фондовой бирже. Когда начался кризис, никто не мог понять, на чьей стороне Ливермор, — он за «быков» (играют на повышении акций) или за «медведей» (играют на снижении акций). Рынок был дезориентирован, а потому американские газетчики поспешили назвать Ливермора главным виновником Великой депрессии.

Рузвельт в инаугурационной речи недвусмысленно сказал: «Менялы подлежат смещению с пьедестала, который они занимают в храме нашей цивилизации». Таким образом, американский президент предстал в роли Христа, который в древности выгнал менял из храма. Когда евреи приходили в Иерусалим платить храмовый сбор, в храме принимали плату только специальной монетой, на которой не было изображения римского императора. Эти монеты были только у менял, которые, ссылаясь на дефицит, продавали их за непомерную цену. Но каких менял имел в виду президент Рузвельт?

 

Дело в том, что в США издавна шел спор о том, в чьем распоряжении будет находиться печатный станок. Уже в конце XVIII века один из отцов-основателей США Томас Джефферсон предупреждал: «Если американский народ позволит частному центральному банку контролировать эмиссию своей валюты, то этот банк — сначала с помощью инфляции, затем дефляции банков и растущих вокруг них корпораций — лишит людей всей их собственности. И может случиться так, что однажды наши дети проснутся бездомными на земле, которую завоевали их отцы».

Иными словами, у тех, кто владеет центральным банком, есть две возможности обогатиться. Первая — напечатать денег с избытком, в результате чего они обесценятся. Если заблаговременно обменять их, например, на золото, то можно не только сохранить состояние, но и приумножить его. Вторая — создать, как древние менялы, искусственный дефицит денег. Так как они являются средством обращения, то вся экономика разваливается и можно скупить ее по дешевке.

 

В США центральный банк всегда был частным, а потому кризисы перераспределения собственности и богатства происходили постоянно. Президентам оставалось только сетовать по этому поводу, что не всегда заканчивалось благополучно. Джеймс Гарфилд в 1881 году обратился к американцам: «Тот, кто контролирует денежную массу любой страны, является полным властелином ее промышленности и торговли». Вскоре он был убит.

Конфискация золотого запаса

Споры по поводу того, кому в США должен принадлежать печатный станок, завершились тем, что в декабре 1913 года президент Вудро Вильсон подписал акт о создании федеральной резервной системы, принадлежащей частным лицам. Крупнейшие газеты США приветствовали это событие, разъяснив широкой публике, что «теперь депрессии можно будет научно предотвращать». Это было не совсем так. На самом деле ФРС имеет возможность управлять процессами инфляции и депрессии. В 1920 году это было наглядно продемонстрировано — в результате финансового кризиса олигархия разорила огромное количество фермеров и прибрала к рукам их землю. Кроме того, обанкротились 5400 банков, которые были вынуждены продать все свои активы за бесценок. В итоге в 1929 году 0,1% населения США получили 42% всех доходов.

 

Великая депрессия, судя по всему, тоже произошла по плану. Профессор Стэнфордского университета, лауреат Нобелевской премии Элифрон Фридман в одном из своих интервью признался: «Федеральный резерв определенно вызвал Великую депрессию, сократив объем денег в обращении с 1929 г. по 1933 г. на одну треть». Выходит, президент Рузвельт неслучайно упомянул в своей речи библейских менял. Позже выяснилось, что в условиях жесточайшего кризиса состояние многих финансовых воротил тогдашней Америки вовсе не уменьшилось. Джозеф Кеннеди, например, увеличил свое состояние с $4 млн. до $100 млн., что позволило ему впоследствии финансировать президентскую кампанию своего сына.

Рузвельтовский «новый курс» вовсе не сводился к организации общественных работ и к раздаче бесплатной похлебки. Закон о банковской системе, предложенный Рузвельтом, предоставил президенту полномочия контролировать кредитные и другие операции, после чего все банки страны на неделю были закрыты, а все операции с ценными бумагами блокированы.

 

Возобновить финансовую деятельность разрешили лишь федеральным резервным и частным банкам, которые, по заключению правительственных инспекторов, вели честную игру. Те из них, кто столкнулся с финансовыми трудностями, даже получили правительственные кредиты. Одним словом, в банковской сфере был наведен порядок. Сделать это, судя по всему, было непросто. Но еще сложнее было осуществить скупку золота по фиксированной цене $20,66 за унцию. Это примерно то же самое, если бы сейчас граждан Украины обязали обменять доллары на гривни по докризисному курсу. Между прочим, тем американцам, которые намеревались утаить золото, грозило 10-летнее тюремное заключение и штраф $10 тысяч, не считая конфискации всего, что было нажито непосильным трудом.

Менялы вернулись в храм

После того как американцы сдали золото (для его хранения в центре военного городка Форт-Нокс было построено специальное хранилище), его стоимость была увеличена до $35 за унцию. Говоря по справедливости, это был грабеж среди бела дня. Зато объем денежной массы в стране по отношению к цене на золото увеличился почти в два раза. Кроме того, золото было практически исключено из оборота, что препятствовало раскручиванию инфляции.

 

Помимо этого, Рузвельт создал национальную администрацию восстановления промышленности, которая принудительно связала всю американскую индустрию серией картельных соглашений под общим названием «кодексы честной конкуренции». Вся промышленность делилась на 17 отраслевых групп, в каждой из которых устанавливались монопольные цены, жестко фиксировался объем производства и распределялись рынки сбыта. Газеты в один голос обвиняли президента в том, что он строит в США социализм, но Рузвельт в ответ на это лишь пожимал плечами: «Я борюсь против коммунизма. Я спасаю нашу систему, капиталистическую систему».

И тем не менее в реформах Рузвельта было много «социалистического», особенно для страны, принцип которой — невмешательство государства в экономику. К примеру, были приняты законы, регулирующие рынок капиталов, образована полномочная комиссия по ценным бумагам и биржам. Рузвельту удалось и то, что до него безуспешно пытались сделать профсоюзы: были установлены минимальная почасовая оплата труда и максимальная продолжительность рабочей недели, закреплено право рабочих на коллективные договоры с хозяевами, запрещен детский труд. Кроме того, фермерам выплачивались дотации при условии ограничения ими посевных площадей, домовладельцы получали помощь в погашении ссуд, а их кредиторам запрещалось отбирать дома за долги.

 

Наконец, в 1935 г. был принят закон о социальном обеспечении, заложивший основы обязательного общенационального пенсионного страхования. И конечно, созданная Рузвельтом администрация общественных работ, которая развернула множество проектов по строительству дамб и дорог, посадке лесов, электрификации сельской местности. Вскоре участниками этих проектов стали 4 млн. чел., которые использовались на общественных работах, не требовавших высокой квалификации, зато с оплатой, достаточной для пропитания работника и его семьи.

Реформы Рузвельта сами по себе не дали Америке процветания, но есть все основания утверждать, что они приблизили Америку к спасению. А настоящим спасением страны стала… Вторая мировая война, которая перевела экономику на военные рельсы. Заработавший военно-промышленный комплекс запустил новые заводы и практически победил безработицу. После войны Америка вновь начала набирать промышленно-финансовые обороты и к концу прошлого века не без гордости называла себя мировой державой, навязывая миру не только политические, но и экономические модели, расширяя границы стран для своих капиталов и… менял.

И сегодня, когда кризис, вновь начавшийся в США, захлестнул все континенты, многие с горечью вспоминают кажущееся теперь наивным высказывание Рузвельта: «Спасаясь бегством, менялы покинули храм нашей цивилизации. Теперь мы можем вернуть этот храм к древним истинам. Мерой этого возвращения служит степень нашего обращения к общественным ценностям, более благородным, нежели простая денежная прибыль». Любопытно, а что сделали библейские менялы, когда Иисус со своими учениками покинул храм? Они вернулись к своему прежнему занятию.